- Изменились ли пациента за последние 25 лет?
- Пациенты изменились и врачи тоже. Само понятие "врач" нивелировалось - мы стали похожи на торговцев своими услугами. Появление платных услуг исказило представление о врачах в глазах пациентов. Я всегда говорю: услуги могут быть парикмахерскими, банно-прачечными, но ни в коем случае не медицинскими. Врач – это призвание, и каждый быть им не может. Можно окончить институт, много лет проработать, но так и не стать врачом. Но люди думают: «Коль я заплатил, дай мне гарантии». А гарантий на исход операции дать не может вообще никто. Гарантии уместно требовать на ригельный замок в сейфе.
- Разносторонние знания и личные качества имеют значение для профессионала?
- Бальзак говорил, что глубокое знание одного вопроса – есть знание, а поверхностное – незнание. А мне всё-таки кажется, что любой человек не должен быть роботом и выполнять одну операцию на большом конвейере жизни, он должен быть всесторонне развитым, в гармонии с природой и людьми.
- Что для вас самосовершенствование?
- Всегда хочется быть лучше – каждый в это понятие вкладывает что-то своё. Я хотел нравиться женщинам, поэтому в первую очередь совершенствовал мозг, потом – тело. Я рекомендую читать классику – в ней можно получить ответы на любые вопросы, понять, для чего и как мы живем. Однажды родившись, все обречены умереть. И этот промежуток – жизнь – надо прожить хорошо. Будешь уважать себя – будешь уважать и другого. Тебе говорят хорошие слова, и ты, проснувшись, позвони кому-нибудь, и скажи: «Доброе утро, как вам спалось?». Пожелай доброго дня. Вот это и есть совершенствование, формирование интеллигентности. По поводу тела, конечно, надо следить за собой. Плохо, когда 30-летние мальчики имеют брюшко. Почему? Утратилась способность отвоевывать, завоевывать. Любое живое существо для продолжения рода человеческого выбирает сильнейшего, а люди теперь выбирают богатейшего.
- Пластическая хирургия – это ведь тоже улучшение себя.
- Конечно, к нам приходят не те, кому денег девать некуда. Приходят те, кто хочет нравиться себе и другим. Мы живем не в тайге, не в глухом лесу, и каждый хочет обратить на себя внимание. Возраст наших пациентов разный, от детей, до пожилых людей. После операции мы отслеживаем практически всех своих пациентов, даже тех, кто живет за тысячи километров. Часто после одного оперативного вмешательства они возвращаются за другим: человек видит результат и хочет быть еще лучше. Любой визит к пластическому хирургу мотивирован, и мотивации бывают разные. Но неизменной остается популярность операций: на первом месте – липосакция, потом увеличение груди, на третьем – лицевые операции.
Когда человек приходит на операцию, он попадает в стрессовую ситуацию. Конечно, на операционный стол мы сразу никого не кладем, а консультируем, объясняем, предоставляем право выбора, даже даем номера других клиник, чтобы пациент мог сравнить. Но скажу точно, сколько бы центров ни открывалось, все они будут востребованы, и злая конкуренция между пластическими хирургами нивелируется. Мы все хотим совершенствоваться.
- Наверняка, за 20 лет технологии пластической хирургии серьезно изменились...
- Между тем, с чего мы начинали, и тем, что имеем сегодня, - гигантский скачок. Руки у всех хирургов практически одинаковые, но тот механизм, который мы держим в руках, изменился. Новые аппараты помогают на выходе получить значительно лучший результат. Улучшилось и обслуживание – пациенты не уходят в гостиницы, а остаются в клинике под наблюдением, живут в отличных номерах. Но этого не достаточно, что бы к тебе шли – надо завоевать доверие.
- Бывает, что желания и представления о красоте навязаны?
- С глянцевой картинкой кинозвезды: «Хочу быть такой» приходят часто и будут приходить еще долго. Это и есть навязывание стереотипов и параметров (в Париже уже запретили худым моделям демонстрировать одежду, потому что это за гранью здравого смысла). Когда приходит женщина с избыточным весом, я знаю, что Дюймовочкой мы ее не сделаем, но правильные формы она приобрести сможет. Рекомендуем ей не только хирургию, но и режим питания, занятия спортом, - помогаем комплексно. Чтобы быть пластическим хирургом, в первую очередь нужно стать психологом, потом художником, скульптором, и уже потом рукоделом, потому что «хирургия» в переводе с греческого – это «рукаделание». Я опять возвращаюсь к тому, что человек должен быть всесторонне развит.
- Как вы понимаете красоту?
- Я склоняюсь не к внешней, а к внутренней красоте, которую излучают глаза. Порой смотришь на человека: он ничего не говорит, но уже вызывает в тебе положительные эмоции. Ты чувствуешь, что это твой человек, что ему можно раскрыться и довериться. Этот взгляд, улыбка и есть красота – души и тела.
- Китайские физиогномисты считают, если у девушки плохой нос, то ее ждет плохая судьба. Согласны?
- Это миф. Есть очень много счастливых женщин с непривлекательной внешностью. Красавицы замуж выходят значительно сложнее, потому что уверены, что обязательно должен появиться принц или голливудский секс-символ. Они его ищут, а замуж не выходят. А у той, которая к себе правильно относится, смотришь – двойня, а потом и третий рождается. Женщина счастлива, она живет, а кто-то существует, долго стоя перед зеркалом, бегая по бутикам и пластическим хирургам, забывая о том, что она женщина.
- Счастливая женщина, она какая?
- Счастливая женщина та, которая любима и любит – это самое важное. И счастье вдруг не появляется, с ним уже рождаются, оно где-то заложено на генетическом уровне, очень важны взаимоотношения в семье, отношение родителей к детям.
- Согласны с тем, что мир спасет красота?
- Не согласен. Мир спасает здравый рассудок и терпимость к чужим недостаткам. Все мы в крапинку, хотя и думаем, что особенные. Особенность появляется тогда, когда ты чего-то достигаешь, остаешься человеком, оставляешь след, а не следишь. На это всё влияет: как мы воспитаны, какое получили образование, как относились к этому процессу, как проходили этот путь и что вынесли из каждого экзамена.
Интервью для журнала BELAVIA OnAir. Кристина Крючкова